Наша газета несколько раз обраща­лась к теме обустройства немецкого воинского кладбища в Красном Бору, в Нижней Дубровенке. Но страсти во­круг этой темы, видимо, не улягутся еще долго. Наш корреспондент встре­тился с известным на Смоленщине ис­ториком и краеведом Л. В. БОТОВЫМ:

— Когда началось обустройство клад­бища, я там побывал. Прораб все пы­тался меня убедить в том, что здесь покоится прах немецких солдат: вот, мол, кости валяются, черепа. Действи­тельно, кости валялись. Я говорю, мол, надо их собрать, неприлично, что они валяются, а он — кладет их на место, нe надо, мол, трогать. Все это напо­минает мне инсценировку из не очень профессионально сделанного спектакля.

— Почему? Разве не здесь было не­мецкое кладбище?

— Здесь. Оно называлось централь­ное офицерское  немецкое кладбище, с 1941 года немцы здесь хоронили офицеров, здесь и генералы, я и пол­ковники были захоронены. А в Верхней Дубровенке была ставка группы армии «Центр», приезжал сюда Гитлер в мар­те 1943 года. Известно, что на этом кладбище он выступал с речью. Видно, говорил, что имена погибших будут чтимы. Выглядело кладбище так: ка­менная ограда, на постаменте — орел с распластанными крыльями, в когтях он держал лавровый венок, в центре была свастика. Я впервые побывал на кладбище в сентябре 1946 года. Орел был еще, но был во многих местах разрушен, видно, наши стреляли по нему из автоматов. Я историк по обра­зованию, работал в архивах, интересу­юсь краеведением. И в моих архивах немало интересных документов. Вот один из них. И. П. Костромин попал в плен к немцам, был в рабочей коман­де при воинской части «Фельдверкштат № 666». Он рассказал мне, что в марте 1943 года их бросили в Сычевку, Вязьму. Они занимались тем, что с кладбищ в тех районах вывозили цинковые гробы  с офицерами сюда, в Нижнюю Дубровенку. Перезахоранивали за пределами кладбища. Причем неглубоко закапывали.  При этом  нумеровали гробы и фотографи­ровали.  Летом 1943 года начали подходить составы  железнодорожные, цинковые гробы грузились и увозились, Человек этот свидетельствует не о том, что слышал, а о том, в чем сам прини­мал участие.

— Вы уверены, что все гробы под­няты из земли, что здесь нет косточек немецких офицеров?

— Именно так. Хотя мне говорят, что немецкая сторона указывает на якобы захороненных здесь восемь тысяч солдат. Я прошу документы. Навер­ное же, они есть, раз указывают во­семь тысяч, а не десять, не пять. Но их не предоставляют. И ведь, посмот­рите, обустраивается же не кладбище, а мемориал. Кладбище — это могилы, а их нет в проекте, нет и наяву.

— Много говорили о мародерстве на этом кладбище.

— Это инспирировано, привнесено людьми, заинтересованными в том, что­бы организовать мемориал в Красном Бору. Ведь у нас девять немецких кладбищ, нигде больше мародерства не было. Нигде не хотят обустраивать немецкие кладбища, только в Красном Бору. Мы предлагали вариант. В Тих­винке есть немецкое кладбище, поче­му-то не учтенное немецкой стороной. Там захоронены те, кто был расстрелян фашистами, кто не подчинялся прика­зу, в основном немецкие антифаши­сты. Но это кладбище обустраивать не хотят. Мне кажется странной позиция ассоциации «Военные мемориалы», ко­торая, если верить написанному, дейст­вует при Генеральном штабе Воору­женных Сил РФ. Они ведь должны не только обустройством немецких клад­бищ заниматься, но не забывать и о тех, кто погиб от рук фашистов. В Красном.  Бору  только четыре лагеря наших военнопленных существовало, сколько там русских косточек лежит. Весной 1942 года в Смоленске прибыл транспорт из Варшавского гетто,  это две-три тысячи евреев, которые были  в Красном Бору на строительных работах. Назад в гетто они не вернулись… Где они упокоены, как не в Красном Бо­ру? Документов, свидетельствующих о том, что наши люди расстреляны в Красном Бору, немало. Но нет доку­ментов, что там покоится прах немец­ких офицеров. А по постановлению мэрии ассоциации «Военные мемориа­лы» выделено пять гектаров земли в Красном Бору под обустройство немецкого кладбища. Зачем его  обуст­раивать, если его там нет.

— Но ведь работы приостановлены…

— Решением Смоленского городско­го Совета они приостановлены, решено потребовать от немецкой стороны до­кументы, свидетельствующие о том, что там захоронено восемь тысяч не­мецких солдат. Но до сих пор это бы­ли лишь слова, документов не было. Немецкую сторону интересует не ме­сто для кладбища немецких солдат, иначе бы им подошла и Тихвинка, ин­тересует именно район Нижней Дубровенки, район Красного Бора.

— Почему?

— Один из  немецких генералов сказал в  Смоленске, в Красном Бору, хранится великая тайна Второй мировой войны, и когда она будет раскрыта  мир  ахнет.

   О. ЧУЛКОВА.